Денис Урубко — самый отважный альпинист мира. Путь к вершине

– первый горовосходитель из СНГ, покоривший за 9 лет все 14 восьмитысячников мира, причем без кислорода, Снежный барс, выдающийся высотный альпинист, кавалер Золотого ордена национального олимпийского комитета РК за выдающиеся заслуги в спорте 2009.

Денис Урубко родился 29 июля 1973 года в г.Невинномысске Ставропольского края. В 1987 году его отец — геодезист переехал с семьёй на Сахалин. Денис много ходил с ним по тайге. Прочитав в конце 1988 года статью в журнале «Юность» о восхождении на гималайский пик Дхаулагири казахстанской экспедиции Казбека Валиева и Юрия Моисеева, загорелся горами. Дебютировал, как альпинист, в 18 лет, когда 13 августа 1991 года в одиночку поднялся на Восточную Белуху (4506 м) на Алтае. Затем в феврале 1992 года совершил с другом зимнее восхождение на Ключевскую сопку (4750 м) на Камчатке. Летом поехал на Памиро-Алай работать помощником в горных экспедициях. Взобрался на свой первый пятитысячник Аксу Главная (5355 м). Там в киргизском Оше познакомился с Ервандом Ильинским - старшим тренером ЦСКА МО РК, который пригласил его в Алма-Ату, в спортивный клуб ЦСКА. В начале 1993 года, бросив учёбу в Институте искусств во Владивостоке, переехал в Казахстан и влился в альпинистскую спортивную секцию г. Алма-Аты. Принял казахстанское гражданство, был призван на действительную воинскую службу, которую проходил в ЦСКА, лейтенант спортивной роты, проживает в г. Алматы, женат, трое детей.

Интересно, что Денис Урубко в детстве страдал аллергической астмой (возможно из-за наличия сразу двух крупных химических предприятий в небольшом Невинномыске), что явилось причиной переезда семьи на Дальний Восток, в Южно-Сахалинск, к тайге и к морю. Тем более удивительны нынешние восхождения Урубко без использования кислорода на все гималайские восьмитысячники. Для альпинизма Денис стал тем же, чем Лэнс Армстронг для велосипедного спорта. Сам он объясняет свои выдающиеся достижения непрерывными тренировками в условиях высокогорья (Денис живет в Алма-Ате и тренируется около катка Медео), во время которых он бегает подъемы в гору и ходит короткие но сложные скальные маршруты.

Денис Урубко стал первым альпинистом из СНГ, покорившим все 14 восьмитысячников планеты . До него таким считался украинский горовосходитель Владислав Терзыул, однако ему не засчитали предвершину Броуд Пика (Foresummit - 8028) и Шиша Пангму Центральную (8008), так как эти пики были не главными на массиве, а боковыми и были ниже главных вершин (Broad Peak Central - 8051, Шиша Пангма Главная - 8027).

Дениса Урубко многие сравнивают с самым великим альпинистом ХХ века Райнхольдом Месснером , и это сравнение не случайно — Денис так же, как и известный восходитель покорил многие восьмитысячники в одиночку, также, как и Месснер, без помощи кислорода. Обладая литературным даром, ярким и красочным языком Денис Урубко описывает в книгах свои восхождения, недаром он закончил журфак КазГНУ. Если бы в СНГ регулярно проводился конкурс на лучший очерк года по альпинистской тематике, Денис постоянно был бы, как минимум, номинантом, а нередко неоднократным обладателем этой Премии. Чего стоит один только дебютный рассказ молодого Урубко о своём соло-восхождении на пик Орджоникидзе в 1993 году!

Лейтенант армии Республики Казахстан, он неоднократно приходил на помощь погибающим в горах, для чего прерывал свои сложные и престижные восхождения.

2001 год, май - Денис сопроводил со склона в. Лхоцзе с высоты 8100 м до лагеря IV на Южном седле выбившуюся из сил известную польскую альпинистку Анну Червинску и её шерпа Пасанга. А назавтра с Симоне Моро взошёл на пик Лходзе.

2003 год, февраль -Денис транспортировал со склона К2 после неудачного зимнего штурма с польской экспедицией с высоты 7750 м спустил обессилевшего поляка Марчина Качкана. Он вернулся практически из-под вершины, но не сомневался ни минуты в том, что главное — оказать помощь.

2003 год, 16 июля со склона Броуд Пика спустил вниз француза Жана-Кристофа Лафая, у которого после восхождения стремительно развилась пневмония. Казахстанская команда уже успешно брала высоту, Урубко спас француза, и после этого взошел на вершину Броуд Пика в одиночку.

2007 год, май - прервав свой скоростной соло-забег на гималайский восьмитысячник Дхаулагири, Денис Урубко спустил с горы полумертвого российского ветерана Бориса Коршунова, который провёл одиночную «холодную» ночевку на 7300 м.

2008 год, май - сразу после восхождения на восьмитысячник Макалу принял участие в авральном спасении с Аннапурны больного испанца Иньяки Очоа. Денис успел с грузом кислородных баллонов подняться от подножия горы до лагеря III (6900 м), когда Иньяки умер от отёка мозга, проведя пять ночей в лагере IV (7400 м).

Позже Урубко в числе других спасателей знаменитого баска был награждён испанской Золотой Медалью «За спортивные заслуги».

Помимо ярких и захватывающих восхождений на восьмитысячники планеты, личными рекордами Дениса Урубко стали:

1999 год - рекордное время на ежегодных декабрьских забегах памяти Анатолия Букреева на пик Амангельды (4000 м) в Заилийском Алатау под Алма-Атой от мемориала «Погибшим в горах» (гидропост Туюксу - 2400 м) и почти до скальной вершины (3970 м) - 1 час 15 минут 42 секунды . Организаторами давно установлена премия $500 за побитие этого достижения!

2000 год, август - в рамках Первого Международного Горного Фестиваля «Хан-Тенгри-2000» (снят фильм А.Кислова «Мраморное сердце Тянь-Шаня») дважды поднялся на вершину, второй раз - на состязаниях по скоростному восхождению на пик Хан-Тенгри, от базового лагеря (4000 м) до вершины (7010) прошёл за 7 часов 40 минут. Судьи на финише Сувига-Жумаев-Пивцов в ожидании трёх призёров провели в растрёпанной палатке на вершине более семи часов! .

2001 год, 21 августа - скоростное соло-восхождение в Каракоруме на восьмитысячник Гашербрум II от лагеря 1 (5800 м) до вершины (8035 м) за 7 часов 30 минут (побил на 2 часа достижение Анатолия Букреева 1997 года) .

2006 год, 14 сентября - показал рекордное время на ежегодных забегах на высшую гору Европы Эльбрус. Дистанцию от Азау (начало подьёмника) до Западной вершины (5642 м) прошёл за 3 часа 55 минут 58 секунд. Этот феноменальный результат потряс весь альпинистский мир. Соревнования сразу стали заметным событием, в российской и западной прессе было множество публикаций, посвященных забегу.

Скромный и обаятельный Денис, спортсмен и наставник молодых спортсменов ЦСКА по альпинизму республики Казахстан полон новых планов и надежд.

Его мечта – покорить оставшиеся на планете восьмитысячники зимой, назвав эти маршруты в честь своей сборной.

От всего сердца пожелаем ему удачи, и будем ждать новых отчетов о сложнейших восхождениях, и новых фильмов и книг!

Денис Урубко о страсти к высоте

Альпинист мира о своём наследии и воспитании тех, кто придёт в горы после нас

"Страх, счастье, поражения и победы!
- Я на вершине мира! – заорал я в близкое небо. Пусть все слышат. – Я зде-е-есь!
И ничего было не жаль ради этого".

Денис Урубко давно снискал себе славу альпиниста мира, альпиниста из народа. В аудитории во время лекции все уши настроены на его голос, а глаза вглядываются в спикера в попытке разгадать его секрет – понять, что составляет его харизму и как в его голове рождаются новые идеи!
Хотя, кажется, в него просто вмонтирован вечный двигатель, настроенный на работу в горах! Об этой страсти Денис пишет и в своих книгах, цитаты одной из которых – «Абсурд Эвереста» – сопровождают это интервью!

"Там поднимался Эверест. «Птица, взлетевшая выше остальных» – сказал Тенцинг. На санскрите имя высочайшей годы звучит как Сагарматха. Что в переводе обозначает «Мать богов». Не знаю, как можно было ошибаться полтора века назад, вступать в споры, высчитывать… здесь, с южной стороны Гималаев каждому путнику становилось понятно, что эта гора – самая высокая в мире. Она была грандиозна настолько, что подводила черту под всеми сомнениями. Так было всегда, так будет..."
О том, что движет людьми в самых высоких горах мира, о том, с какими потерями связан альпинизм высших достижений, и о том, как получить альпинистов будущего, мы говорили с Денисом в неспешной беседе!

Денис Урубко (д.р. 29.07.1973, Невинномысск, Ставропольский край) - высотный альпинист с мировым именем, «снежный барс», МСМК, неоднократный чемпион СНГ, Казахстана и Киргизии в высотном, техническом, высотно-техническом и зимнем классах. Взошёл на 14 восьмитысячников за 9 лет – и без применения дополнительного кислорода.
Не только успешный альпинист, но и писатель – трудно представить себе современную альпинистскую книжную коллекцию хотя бы без одной из его книг!
В 20 лет дважды взошёл на Хан-Тенгри, с тех пор много ходил на Памире, Тянь-Шане, в Гималаях и Каракоруме, соло и в командах: напарниками Дениса в разные годы становились Андрей Молотов, Сергей Самойлов, Борис Дедешко, Геннадий Дуров, Симоне Моро, Иньки Очоа и другие.
Среди известных восхождений Дениса: новый маршрут по Южной стене Броуд-пика, первые зимние восхождения на Макалу и Гашербрум II, первопроход по юго-восточной стене Чо-Ойю, соло на Лхоцзе по новой линии, «Палка к доллару» на северной стене пика Победы.
Обладатель престижных альпинистских наград: Piolet d"Or, Golden Piton, Eiger Award.
29 января 2017 года взошёл соло на Хан-Тенгри (7010 м) из штурмового лагеря, где расстался со своими напарниками по экспедиции, которые от восхождения отказались.

Альпинизм неразрывно связан с потерями. Хотя, может, это мы с мясом в него врастаем, что повсюду видим смерть. Это всегда так было?

Было так всегда. И в советское время, и на западе то же самое. Просто меньше информации блуждало, интернета не было. Это были более внутрисемейные трагедии, внутриклубные. А сейчас информация доступна всем и обсуждается гораздо легче. Причем люди имеют обыкновение забывать о том, что они кого-то, скажем так, потеряли, и начинают обсуждать тех людей, которых потеряли другие. И очень не любят, когда вмешиваются в их жизнь и когда им что-то указывают. Скажем, не очень корректно выходит.

- Так часто бывает.

Лет 5 назад мне что-то совсем грустно было, я составил список. Друзей, которых потерял. Список получился длинный. Иногда смотрю на этот список, вспоминаю кто эти люди были, что они для меня значили, и чему от них научился. Вспоминаю эмоции, которые мне эти люди дарили. Уроки. Нельзя забывать. Ну и нельзя другим указывать на какие-то проблемы без их запроса.

Обменялись книгами с Ули Штеком. Фото: Ольга Квашнина

Да, берега лучше всегда видеть. Кто о чем. Да. Вообще альпинизм – это, наверное, философский вид спорта. Или любой спорт философский?

В альпинизме больше времени на самосозерцание, на изучение того, что ты сделал, на осмысление того, что тебе предстоит сделать. Возможно, поэтому здесь больше писателей, чем, скажем, в фехтовании или в футболе.

Я вот тоже блог веду. Иногда пишу в нем разные мысли. Книги издаю. Я свободен от того, чтобы ежедневно зарабатывать на кусок хлеба, бегать днями и ночами по городу, чего-то добиваясь. Ну, или по стадиону, как футболист. Поэтому у меня есть время на то, чтобы писать разные истории. Мне повезло в жизни.

- Вот на этом моменте интервью все читатели от зависти скажут: «Ага, какой!»

Нет это же…

- Мне кажется, что это самоощущение.

Я тут недавно беседовал с одним молодым человеком, он сказал: «Как ты время находишь?» Я спрашиваю: «Ну а ты вот почему время не находишь?». «Ну как, – говорит, – у меня ж семья, дети там, я работаю». А я говорю: «Видишь. А я поступил эгоистично. Ну, грубо говоря, наплевал на все, и дети росли без меня, семья жила без меня, а я занимался чем хотел. Я был просто эгоистом». Мой собеседник очень расстроился на самом деле.

Я, наверное, в его глазах очень сильно упал. Но другого пути нет. Он старается заработать деньги альпинизмом, не может позволить себе поехать "для себя", с друзьями. Спортивное что-то сделать. Он вынужден работать, содержать семью. Это правильно, это хорошо. Но тогда возникает проблема нехватки времени. Вот. Поэтому многие люди скажут, что я хорошо устроился. На самом деле каждый может так устроиться, просто надо быть сволочью, эгоистом, и всё получится.

"Вечером в гостинице стоял дым коромыслом – весело и клёво. Такая непринужденная обстановка могла быть только на перекрестке путей. На перекрестке цивилизаций. Там, где все равны, и никто никому ничего не должен. Из магнитофона зажигала группа «Боней Эм», я сидел возле горячей печки, и блаженно щурился на девушек, что сновали туда-сюда. Периодически некоторые из них недоуменно стреляли глазами в мою сторону… Зрелище, наверняка, было странноватое. Потому что я впал в транс – медитировал с блаженной улыбкой на лице. В этот момент мне не было дела до женских прелестей, не волновали и мировые проблемы человечества вроде уничтожения озонового слоя и демографического взрыва. После меня – хоть потоп, как говорил один из величайших эгоистов в истории.

Я полезу на Эверест!!!"

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

Я тут недавно услышала от знакомого, что жить после развода стало много удобнее и время на себя и своё спортивное совершенствование появилось…

Прости, перебью тебя. Просто напомню, что я когда в секции тренировал молодежь, видел: приходит парень, начинает расти в спортивном отношении. Приходят в секцию и девушки. Тоже, конечно, начинают развиваться, но... Эти больше ведут себя как охотницы. То есть, они отстрелят молодого человека…

- И отобьют от стаи?

И всё, парень и девушка сразу пропадают. Да, потом слышно, что они женились, родили детей, все хорошо. Но спортсмен исчез. Тоже хорошо, да. Несомненно! Поэтому мне нравится когда женщины приходят в секцию – они сохраняют нормальных людей для нормальной жизни.

Ты тоже пойми, я реально смотрю на свои годы молодые, и у меня очень много личных вопросов. Последние лет пять стараюсь больше внимания уделять семье, родителям, что-то вкладывать, отдавать другим людям, и мне это нравится. Но можно сказать, что я добился многого из-за того, что занимался только самим собой.

Есть по-настоящему свободные люди, и они пытаются реализовать своё видение альпинизма!

- Полезно быть искренним с самим собой. А чтобы и в семье, и в спорте всё ладилось, так не всегда получается.

Вот Лешка был (Алексей Болотов – прим. ред). Он мог себе это всё позволить. Он как-то умудрялся это делать. Очень сильный человек был. Я у него очень многому научился. А есть Сергей Богомолов, замечательная личность. Вообще у меня много мыслей о нашем предназначении. Мы рождены для того, чтобы добиться чего-то в жизни. Поэтому можно заниматься спортом для себя. Однако, важно при этом растить детей, поддерживать родителей – это наша, ну... такая биологическая функция. Скажем так, мы все здесь на планете для этого. Уже потом есть возможность творить, добиваться чего-то интересного... А в какие формы это выльется, зависит от человека. Люди вроде Сергея Богомолова, повторюсь, Владимира Сувиги, занимаются правильными вещами в жизни. Уже на втором месте, на каком-то третьем для них стоят личные эгоистические желания, которые они приносят в жертву семье, родителям, обществу. Прости, философствую.

Для этого мы и собрались. Мне всегда интересно знать, как человек мыслит. Сейчас Альпинизм, такой… проектный что ли. Укаждого должен быть какой-то проект, концепция, должно быть логическое начало, там, кульминация, завершение.

Времена диктуют своё, да.

Конечно. Да. Я очень много занимался альпинизмом в Туюксу и в Ала-Арче. Вообще-то, это был процесс. Мы не занимались проектами. Мы действительно занимались процессом. К примеру, людям нравится отмечать Новый год, подводить итог минувшему периоду. В воскресенье подводить черту неделе, или задумывать новый проект на следующую неделю. Такая этапность позволяет сигнализировать о том, что что-то достигнуто. Себе, друзьям, коллективу, обществу. Но на самом деле именно Процесс позволяет катиться в одной струе, не фиксируясь… Знаешь, Юра Горбунов учил что в скалолазании движения должны быть плавными, перетекающими из одного в другое, нельзя фиксироваться. Ты теряешь и время, и скорость, и динамику. Поэтому если ты идешь так же, достигаешь гораздо большего. Так что если говорить о проектах, то пусть это будет проект на двадцать лет.

У меня сейчас так. Я был тренером в Казахстане лет 12, и сейчас постепенно завариваю новый Процесс на следующие 20, 25, 30 лет.

- Свежие идеи, свежие мысли.

Да, я сейчас такое болото, из которого может быть вытечет какой-нибудь интересный ручей.

"Начиналось скоростное восхождение на пик Амангельды. Точнее – соревнование. У людей, кто начал собираться под ветвями заснеженных елей, нервы пели отражением зову снега. Я подошел к линии старта, и опустился на одно колено. Это было самое стабильное в тот момент положение. Не получалось совладать с внутренней дрожью, она сжигала силы и нервы. Щемивший сердце вызов – тот, что привел сюда – подстегивал психику, не позволял забыть о страхе ни на секунду."

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

- А что тебе сейчас интересно?

Мне по-прежнему интересна Высота. Очень сильно. Проблема в том, что ею невозможно целенаправленно заниматься, если при этом ещё тренируешься в скалолазании… разные системы подготовки абсолютно. Лошадь и обезьяна. Я уже об этом говорил. К высоте ты готовишься, как конь, но тот по деревьям лазать не умеет, а обезьяна замечательно лазает по деревьям, но по земле она ковыляет. Поэтому ставлю для себя такой личный эксперимент. Я буду ходить на высоту без тренировки, без подготовки. Вот, поднимался на Эльбрус зимой нсколько раз. В январе сходил на Хан-Тенгри. И при этом очень хочу совершенствоваться в спортивном скалолазании, и для этого много тренируюсь на скалах. Мне очень нравится проводить время на тёплых скалах с горячими девушками и холодным пивом. Это получается наконец-таки. А не, наоборот, с холодными девушками…

- И тёплым пивом.

Да, и холодными скалами.

Скалолазание на Калимносе как тёплая нирвана с содранными пальцами

- Грусть такую описываешь.

А мне кажется – весело! В общем, нравится мне так вот скалолазить и готовить себя к высоте. Ну и, видишь, я пытаюсь завязать всё в одну систему, а не объединять людей для одного момента, чтобы потом рассыпать. В советское время была возможность систему поддерживать в необходимом тонусе. Поэтому все эти сборные, все эти сборы собирались и постепенно переходили один в другой. То есть не было такого, что команда рассыпалась, собрали заново, рассыпалась, собрали заново. В принципе, все тусовались на вооружёнках, на чемпионатах разных вот. Сейчас этого нет, потому что не хватает финансов, и у людей не хватает времени. Потому что все зарабатывают деньги, содержат семьи, это правильно. А мне мечтается как-то всё это завязать в узелок, что может быть потом даст старт новому процессу. На Сахалин собираюсь съездить. Там альпиниаду у нас проводили, спортивные мероприятия. Опять же тренировки мои возле Бергамо и на юге Польши. Эльбрус буду рассматривать как полигон для тренировки высотников. Слава Богу, есть на кого опереться. Не так, что я всем вынужден заниматься. Очень хорошие люди помогают. Я всем благодарен. Поэтому, пока продолжим Процесс. Есть и более сжатые во времени проекты. Такие как «Снежный Барс» опять за один сезон. «Снежный барс» зимой. Восьмитысячники по новым маршрутам – это всегда интересно.

- Ты говорил о том, что команды собираются, разбираются. Сейчас, может быть, вообще время такое? 10-12 лет назад мы говорили о том, что западный альпинизм он весь такой из себя эгоистичный, индивидуалистский, а у нас, значит, все командами.

Западный альпинизм не всегда такой был. Заметила, это общая тенденция цивилизации? Сейчас, к примеру, все люди сыты. Это общая тема. Сто лет назад было совсем по-другому. Люди голодали. В основном наши предки питались, а не наедались. Не ели для удовольствия. У людей было меньше денег и меньше возможностей. Поэтому все более спокойно относились к дисциплине, к давлению над собой руководства, когда появлялась возможность участвовать в чем-то хорошем, интересном. В 2003 году поляки пригласили меня на К2. Это была сказка! Такой шанс! Нынче в современном мире люди уже, наверное, не захотят ехать. Ой, там армейская экспедиция, ой, там совок, ой там давление, диктат руководства. Не-е-ет. По-другому сейчас. Потому что проще человеку заработать деньги где-то на производстве там... ну я не знаю. А потом заплатить и поехать свободным художником туда, куда он хочет. Не обязательно в тараканьих бегах каких-то участвовать, изнемогать в отборах, выигрывать ноздря в ноздрю. Или отказаться на это время от работы, не участвовать в жизни семьи, чтобы, в итоге, грубо говоря, на секунду Вася Пупкин меня опередил. И поехал в Гималаи…

- А что мы выиграли и что мы потеряли от такого положения дел, как ты думаешь?

Стало больше людей, которые имеют возможность проявить себя в том, что они считают интересным, достойным, как искусство. Они могут что-то интересное сделать в подражание другим, что-то такое, что принесет им удовлетворение. Это хорошо. И не обязательно, что они при этом станут настоящими художниками. Но одновременно люди стали больше бегать за трендами. А быть художником – это не следовать тренду. А у нас то такой тренд, то сякой.

- Прыгать base и лазать в лёгком стиле?

И не касаться руками шлямбуров. Или там только левой рукой магнезиться… и т.д.

- Художники – это, например, Сильвия Видаль.

Согласен. И она не следует трендам.

На стене Чо-Ойю важно было не думать, а просто ломиться, куда глаза глядят.

- В моем окружении с каждым годом всё больше людей, лазающих фри соло.

Ну, флаг им в руки. Каждому своё.

Да нет, раньше тоже лазали фри соло. Просто это менее известно было. У меня несколько десятков сложных одиночных восхождений. На западе никто не скрывал, просто меньше было средств коммуникации. Сравни письмо раз в год из Юты и статусы в Фейсбуке. Стало проще информировать публику о том, что ты делаешь. Поэтому сейчас легко создать событие на ровном месте.

А с другой стороны читала недавно комментарий к видео с прыжка Стэф Дэвис, мол, «ну и что, мы base что ли раньше не видели?» То есть base"ом надо удивлять…

В цирке канатоходцы без страховки и двести лет назад должны были удивлять. Это просто часть шоу. Это нормально. Ну, видишь, я никогда не стремился кого-то удивить. Я хотел выиграть! Я хотел добиться результата. Я хотел втоптать в трассу всех, кто за мной бежал. Это нормально. Это не было шоу для меня. А когда на Нанга-Парбат мы трясли с Симоне палатку для видео и говорили: «Ой, плохая погода!» Это было шоу. Люди делают зрелище, чтобы зарабатывать деньги. Это нормально. Поэтому мне тоже иногда приходилось лепить шоу.

Я провожу презентации своих фильмов. Пишу в блоге. Немного это шоу. Но я пишу не потому, что хочу привлечь чье-то внимание. Я пишу, потому что не могу об этом не писать. Меня окружают интересные творческие личности. Хочется чтобы все знали, что это хорошие люди, что они сделали, как у них это получилось. Альпинист абсолютно никому ничего не должен. Ты тоже никому ничего не должна.

Мне по-прежнему интересна высота. Очень сильно.

На такой высокой ноте хочу вернуться в высокие горы. Хочу спросить, в чём феномен Букреева? Почему одно упоминание его имени сразу возбуждает воздух вокруг?

Феномен Букреева. Составляющих много. Он был очень физически силён, тренировался в лыжах, потом он привнёс эту спортивность и свои прекрасные качества в альпинизм. Он всегда очень стремился, надо понимать, к аккорду восьмитысячников. Держал в голове целью Корону Гималаев. К ней всегда приковано очень большое внимание публики. Это словно Колизей, самый известный стадион в мире. И он удачно попал в неудачное место или неудачно попал, я уже не знаю. Четыре фактора, которые сложились и привлекли к нему в сумме очень большое внимание. Симоне Моро, кстати, очень много сделал для популяции имени Букреева. Сначала тем, что остался жив, хотя это сего лишь счастливый случай. А затем много рассказывал об Анатолии, кем тот был. И как сам учился у него. И вот – феномен… Всё совпало. Потому что, думаю, есть много людей, которые бегают на лыжах гораздо быстрее.

И на восьмитысячники сходили. Но вот сочетание этих всех качеств, и, как это ни прискорбно, его трагическая смерть потом – всё это сыграло свою роль. И Букреев остался на недосягаемой высоте. Останься он жив, возможно, ты бы не задавала сейчас вопрос о феномене Букреева. Но он замер на невероятном взлёте, и... внезапно всё обрубилось в один момент. Вспомни! Александр Сергеевич Пушкин был гением. Букреев тоже был гений. В своем роде. И трагическая кончина позволяет многим рассказывать о Букрееве. Вернее, о своей дружбе с ним много лет назад. Хотя Букреев при жизни был одинокий человек. Мало кто с ним общался, его поддерживал. А теперь выходит, что каждый был лучшим другом Букреева. Людям очень удобно использовать Букреева, чтобы гордиться им. Мы вот сейчас гордимся сборной по хоккею, которая на молодёжном чемпионате мира заняла второе место. Здорово ребята играли. Я горжусь ими. Или Шипулиным мы гордимся. Я биатлону не помог ни копейкой. Я горжусь бесплатно. А Шипулин где-то там бегает, понимаешь. Так же Букреев. Им легко очень гордиться. Бесплатно. Мы гордимся Анатолием. А ничего для Букреева-то мы и не сделали.

А почему грустно? Это нормально. Александр Сергеевич Пушкин – мы им гордимся. Хотя на самом деле… Я помню точную позицию преподавателя ещё в институте искусств, Галины Федоровны Бакшеевой. Она с упоением рассказывала, что Пушкин был бабник, повеса, такой гуляка, и это было шикарно. Просто если в современном обществе такого человека представить, от него просто все отвернутся. А сейчас с высоты многих лет мы на него смотрим: «Ах, какой замечательный! Ах, какой гений!» Есениным тоже удобно гордиться, так как это символ. Так же и с Букреевым.

Дайте Каракорум ЗИМОЙ итало-американо-русскому союзу!

Богомоловым никто не гордится. Почему-то. Его не принято выставлять, позиционировать. Я с ним сколько лет провел в экспедициях. Серега – это очень сильный, мудрый, замечательный человек. Сергей Георгиевич очень много позитива приносит в команду, очень многому может молодежь научить своим примером. Вот таким человеком можно гордиться. Но уже не так удобно. Потому что это же надо как-то перед ним шляпу снимать, это будет чего-то стоить чинушам и современным выскочкам. А люди на это не готовы.

- Кого ещё вспомним, кем «не удобно» гордиться?

Горбунов был хороший тренер. Но отошёл от работы. Людмила Николаевна Савина, Греков…

- Дмитрий умеет сделать шоу из своего появления в медиа.

Нет, он не умеет, в том-то и дело. Он просто такой. Он не делает шоу.

- Шоумен от бога?

Я горжусь тем, что я был его студентом. Я это с удовольствием говорю, обозначаю. Он меня учил открывать пивные бутылки и выговаривать команду «самостраховка». Поэтому я очень горжусь, что Греков мой гуру. И мне очень приятно, что у Сани Ручкина сумел почерпнуть какие-то жизненные ценности. Тому, что у Лехи было, научился, у Сергея Георгиевича Богомолова, у Сергея Генриховича Самойлова. Это люди, которые вокруг меня шли по жизни, и я ими горжусь. И стараюсь о них писать. Вот почему пишу истории. Книга «Прогулка самурая» просто посвящена Сереге Самойлову. Я пишу потому что в моих силах о них рассказать людям… И ты замечательные вещи делаешь на Риске, потому что открываешь людям такие вещи, которые в ином случае могут быть потеряны.

– Клево! – согласился худой альпинюга с флягой. – Это какой язык?
- Русский, – сказал я.
- О! – поплыл он снисходительно. – А я из Австрии. Будем знакомы! – протянул ладонь хиппи. – Как твое имя?
- Меня зовут Денис… Урубко.
- Окей! А меня Петер Хабелер.
- Окей… что?
Что?!?! Я сделал пару шагов в сторону, когда сообразил. Стоять! Этот человек первым в мире поднялся на Эверест без кислорода. Этот человек сделал первое в истории восхождение на восьмитысячник в альпийском стиле. Этот человек… Этот человек?! Этот?!?!
Заметив мой ступор, Хабелер непринужденно и добро рассмеялся:
- Ладно. Приятно было познакомиться. Заходи в гости!

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

- Сменим тему? Твоя прошлая жизнь… Казахстан.

Я не хочу сейчас ехать в Казахстан. Мне там нечего делать. Так, знаешь, в памяти вспышка, одно мгновение, яркое, ослепительное! В смысле понятно, что если всё вспомнить, 20 лет, прожитых в Казахстане, абсолютно интересных, правильных. Но, с другой стороны, я ничем не обязан, мне ничем не обязаны. Пожали друг другу руки и разошлись. Прекрасное такое ощущение.

- Пройденный этап?

Видишь, моя задача сейчас, опираясь на все те знания, которые я имею, все связи и контакты, доставать ресурсы на то, чтобы другие люди могли ездить в горы и делать это достаточно безопасно. Учить кого-то, помогать ребятам ставить цели и достигать их.

Правила в альпинизме, которыми я всегда со студентами руководствовался. Первое - чтобы было в кайф. Второе - чтобы выживать, ходить в горы безопасно. И третье - чтобы достигать целей. То есть вот эти вот три кита, на которых держится спортивная деятельность человека. Моя задача сейчас находить средства, возможности, объединять людей, помогать так, чтобы они могли выполнять, реализовывать эти свои задачи в горах. Может быть, в будущем это будут Гималаи. Может быть, опять же, какие-то контакты на Сахалине, в Италии, ещё где-то. Сейчас я стараюсь организовать свою жизнь так.

"Никто пути пройденного и вершину Манаслу у нас не отнимет, Серега!"

- Расскажи про Канченджангу. Ты там дважды был. В чём изюминка этой горы? Зачем была нужна вторая экспедиция?

Слушай, этот этап жизни реально был смешным. Понимаешь, руководство занялось иподромом – скачками по кругу. Конями были мы, сборная Казахстана, ипподромом - классические линии на 8000. Нас сильно ограничили ради поставленной цели Короны Гималаев. Мы в алматинские горы выбирались исключительно для беговых тренировок. За тот 2002-й год я три восхождения совершил. Весной на Канчу по классике, летом на Октябренок в Туюксу, и осенью на Шишапангму. Альпинист, называется!

Мало показалось?

Вообще-то, да. Хотя, конечно, Канченджанга сдалась красиво. Приехали семеро невероятно тренированых ребят – в стиле Советской экспедиции 89-го года. И за восемнадцать дней пропахали от Базы до вершины. Без сомнений. Только Серега Бродский поморозился, мы с ним после штурма до Базы линяли по ночи. Чтоб его ноги спасти. Ну и Дамира Молгачева какая-то болячка истощила «в ноль», на скелета стал похож. Канченджанга к нам милостиво отнеслась – мы на маршруте исключительно хорошую погоду ловили, а когда по графику спускались в Базу, то случались снегопады.

Нет. После поездки на Канчу мы вернулись просветленными какими-то. Словно помолодели. Но в целом тот 2002 год меня сильно озадачил... Как я и говорил, три восхождения за год – это очень мало. Пусть даже на восьмитысячники.

С Бродским на Канченджанге

Команда 2014 года была уже интернациональная. Зачем собрались?

Эхх... Поездка в 2014 году была полностью за свой счет. Большие надежды на проект, потому что по Северной стене можно пройти красивый новый маршрут. Идея, знаешь ли. Но за нее пришлось отстегнуть огромную сумму. Мы как-то стихийно собрались - Алекс Чикон, Дима Синев, Адам Билецкий, Артем Браун и я, словно общая точка для всех. Ну сначала треккинг... Там с Севера еще все слабо развито в смысле цивилизации. Обстановка откидывает лет на тридцать назад. Древние храмы, подвесные мосты старые, в гостиничках даже деньги за зарядку аккумуляторов не спрашивают. Мне как-то удалось выстроить экспедицию под своим рукводством, потому что участники сознательные были. От нового маршрута мы отказались, потому что слишком рискованная снежно-ледовая обстановка была. Решили свой вариант к классике добавить. Но в финальной части что-то пошло не так. Адам с Алексом и Димой начудили, на мой взгляд. Веревки обрезали, маршрутом ошиблись, на траверс Канчи с тяжелыми рюкзаками отправились... В общем, не сложилась у них вершина. А я в одиночку из штурмового лагеря сходил. Чтоб хоть какой-то командный результат получился. Да и вершина звала! Где-то в сердце закипела страсть. Мне тяжело было всю эту ответственность руководителя тащить, а тут – р-р-раз! Свобода! Ребята хоть и усталые, но в силах дальше спускаться. А я лишь сам себе принадлежу. Бросок был рискованный, с лазанием на ледовых участках и скалах... честно говоря, нынче я бы на такой не решился. Но настроение было неудержимое. Канченджанга магнитом притягивала. Часа за четыре я до вершины доскакал, сам с собой попрощался, и вниз пошел. Ха! На спуске-то опасней. Поэтому очень удивился, когда у палатки оказался. Погода была феерически красивой. Да и ребята были довольны. Смешно, да? Нестыковка в итоге – сидим в Катманду: четверо счастливых, хоть и не сходили на вершину, и один грустный, несмотря на то, что был на Горе. Потому что считаю, что провалил проект. Как руководитель я не оправдался – команда-то высшей точки не достигла. Возможно, рановато мне такими интернациональными сборными руководить.
(По итогам этой экспедиции был смонтирован красивый и трогательный фильм – прим. ред.)

- Есть точка зрения, что люди начинают учить других, когда полностью реализовываются как спортсмены.

Это ошибочное мнение. Смотри, я 12 лет был тренером в секции ЦСКА, и при этом там я был ведущим спортсменом. Это был парадокс. Как спортсмен я должен был становиться лучше всех, а как тренер я должен был делать так, чтобы все окружающие были лучше меня. И удачно удавалось совместить. И мы с ребятами, вон, с Геной Дуровым, с Борей Дедешко, Сашей Чечулиным, Вадимом Трофимовым много чего делали интересного. И это не так, что я уже реализовал себя как спортсмен, я ещё как спортсмен планирую реализоваться достаточно много. И в то же время я как тренер очень многое могу сделать. И передать другим.

- Если бы всегда так получалось… Есть ли универсальный рецепт?

Как у Грекова. Дмитрий эгоистично нацелен на то, чтобы всё вокруг происходило замечательно, потому что это тогда приносит ему удовольствие, всё вокруг безопасно, и люди достигают результатов. То есть Греков эгоист в том, чтобы вокруг всё творилось вот так вот. И это правильно, надо стараться учиться этому. Помогать людям, чтобы восхождения проходили безопасно… Поэтому я лучше не заработаю денег, как гид, я лучше проведу это время в секции бесплатно, расскажу курсантам, как узлы вязать. Или проведу скальное занятие. Или сходим вмест на восхождение. Вот знаешь, когда коллектив был в ЦСКА - полсотни ребят постоянно вокруг меня крутились. Их надо было всех водить на горы. Были и старшие ребята, вот, Гриневич, Дедешко, Дуров, Чечулин, которые помогали всё организовывать. Но всё равно получалось, что я круглогодично, каждый месяц неделями бегаю, тренируюсь по скалам, восхождения совершаю. И это мне тоже многое дало. Я тренировал других людей и попутно сам тренировался. И до сих пор горжусь, что к много лет назад проложенным маршрутам находил новые и новые варианты интересные. И 10 лет моя команда была ведущей в Казахстане.

Очень интересно и красиво. Там трещины зимой ажурные, прямо дух захватывает, когда над ними пробираешься. Двое моих друзей не потянули, к сожалению. Но мне удалось по перилам до вершины сделать рывок в одиночку. Больше всего боялся до темноты не успеть... Однако время получилось стандартным – пять с половиной часов до вершины и два с половиной к пещере. А обратно уже... «Под гору и свинья – рысак», как говорится в старинной ЦСКА-шной пословице. Так что я в четырнадцатый раз сходил на Хан-Тенгри.

Самое смешное, что после экспедиции не удалось удержать вес. Отожрался снова, помятуя, что придётся опять на диету садиться.

А вообще, интересов по всему миру хватает. К примеру, обогнать Хуанито Орзабала с его обоймой «восьмитысячников». У меня двадцать одно восхождение на вершины выше восьми километров. А у него... Двадцать пять или двадцать... восемь? Никто не говорит точно. Вот в Испанию через пару дней полечу, попробую у него прямо поинтересоваться.

"Там поднимался Эверест. «Птица, взлетевшая выше остальных» – сказал Тенсинг. На санскрите имя высочайшей годы звучит, как Сагарматха. Что в переводе обозначает «Мать богов». Не знаю, как можно было ошибаться полтора века назад, вступать в споры, высчитывать… здесь, с южной стороны Гималаев каждому путнику становилось понятно, что эта гора – самая высокая в мире. Она была грандиозна настолько, что подводила черту под всеми сомнениями. Так было всегда, так будет…"

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

Понравилось? Расскажи друзьям

Денис Урубко - незаурядный высотный альпинист, обладатель многих международных наград, покоритель всех 14 восьмитысячников (главных вершин мира) без применения кислорода, автор книг и документальных фильмов.

Дорога к успеху

Урубко Денис Викторович (1973 года рождения) провел детские годы в Ставропольского края. Его семья переехала на Сахалин в связи с развивавшейся у будущего альпиниста аллергической астмой, когда ему было 14 лет. На новом месте Денис много путешествовал в лесах, получая бесценный опыт походной жизни. Загоревшись альпинизмом в 1990 году, он покорил высшую точку Сахалина высотой 1609 м.

Урубко в одиночку отправился в Алтайские горы в 18 лет, где забрался на Восточную которой составляет более 4,5 тысячи метров. Обучаясь в институте искусств г. Владивостока, юный Денис параллельно занимался в городском клубе альпинизма и успешно справлялся с нормативами на получение разрядов. В феврале 1992 года он вместе с другом поднялся на Ключевую сопку (4750 м) на Камчатке.

Отправившись работать помощником в горных восхождениях на Памиро-Алтай, Денис Урубко покорил свой первый пятитысячник - Аклюбек (5125 м). В 1993 году он переехал в Алма-Ату по приглашению старшего тренера Центрального спортивного клуба армии, принял казахстанское гражданство и прошел военную службу. С 2001 года обучался заочно на факультете журналистики в местном университете.

С 1993 по 2014 год Денис совершил большое число выдающихся экспедиций по всему миру, в том числе совершал восхождения в Тянь-Шаня, в Каракоруме и Гималаях.

В 2013 году Денис перебрался в Рязань и принял российское гражданство. В феврале 2015 года с помощью своих друзей - известных альпинистов он смог получить польское гражданство. В настоящее время Урубко проводит много времени в Италии, а также часто тренируется на Юге Польши и в Басконии.

Рекорды и достижения

В 1999 году Денис Урубко участвовал в ежегодных забегах, посвященных памяти знаменитого Он преодолел дистанцию и достиг вершины высотой 3970 м за рекордное время - 1 час 15 минут.

На соревнованиях по скорости подъема на гору Хан-Тенгри в 2000 году он добрался от основного лагеря, расположенного на высоте 4000 м, до вершины (7010 м) за 7 часов 40 минут.

В 2001 году Денис на целых 2 часа опередил рекордсмена Анатолия Букреева по скорости восхождения на пик горы Гашербрум (8035 м) от базового лагеря (5800 м). Он справился с задачей за 7,5 часа.

Урубко показал ошеломляющий результат в ежегодных забегах на знаменитый Эльбрус в 2006 году. Чтобы добраться до Западной вершины (5642 м), стартовав от Азау (2400 м), ему потребовалось менее 4 часов.

В 2009 году он признан восьмым человеком в мире, покорившим все 14 главных вершины мира (высотой более 8000 м) без использования кислородных приборов.

Личность альпиниста

• Большое число восхождений Денис Урубко совершил в связке с известным итальянским альпинистом-высотником Симоне Моро. Они вместе реализовывали проекты и мечты, становились первыми в покорении горных вершин. Симоне отзывается о Денисе как о человеке открытом и прямом, считая его превосходным напарником.

• Урубко периодически проводит душевные встречи в разных городах России и мира, на которых с удовольствием делится своим опытом и историями восхождений с поклонниками гор и спортивного туризма. Его харизма и ораторский талант производят на слушателей большое впечатление, поэтому его лекции заряжают энергией и желанием стремиться к новым достижениям.

• У Дениса есть собственное философское понимание альпинизма. В юные годы он воспринимал покорение горных вершин как приключение, открытие мира вокруг с его многообразием. Позже пришла пора спорта, когда он исследовал собственные возможности в горах. В настоящее время Урубко считает горные восхождения искусством, в котором познаются качества человеческой души и творческий потенциал.

• Денис - неравнодушный к чужим бедам человек, поэтому он участвовал во многих спасательных операциях: экстренно спускал с вершины польских альпинистов Анну Червинску и Марчина Качкана, француза Жана-Кристофа Лафая, россиянина Бориса Коршунова.

Библиография

К счастью, Денис Урубко - альпинист, обладающий к тому же литературным талантом. Он самостоятельно описывает свои восхождения и делится планами на будущее в своем блоге. Кроме того, он является автором многочисленных статей и ряда книг по альпинизму, в их числе «Прогулки по вертикали», «Абсурд Эвереста», «Погоня за Снежным Барсом».

Семья

Альпинисту удается уделять время и силы не только покорению вершин, но и семье. Денис женат на Ольге Игоревне Квашниной, поддерживающей мужа в начинаниях не только словом, но и делом. Супруга помогает решать вопросы по изданию и распространению его книг. Хотя Ольге непросто отпускать Дениса в экстремальные путешествия, она понимает, что без них он потеряет яркие краски своей жизни.

Еще один жизненный приоритет, о котором упоминает в своих интервью Денис Урубко, - дети. Он является отцом трех дочерей (Анна, Мария и Александра) и двоих сыновей (Степан и Захар).

Денис Урубко - человек потрясающей силы воли и энергии, вызывающий восхищение. Он искренне увлечен своим делом, использует весь потенциал и выходит победителем даже из самых трудных ситуаций!

Интервью, которое Денис Урубко дал польской журналистке Катарине Пивонской во время фестиваля горных фильмов имени Анджея Завады в городе Водек Струй. Денис размышляет о высотном альпинизме, о событиях уходящего года: трагических события на Броуд-пике во время зимнего восхождения польских альпинистов, о гибели Алексея Болотова под Эверестом, об переменах в своей жизини и о планах на будущее.

Законы выживания диктуют людям правила – оставаться в тепле, спокойно жить и хорошо есть… А ты оправляешься за опасностью, холодом… Не противоречит ли это природе?

Это происходит не только в горах. Когда человек на лезвии между жизнью и смертью, то возникает специфическое ощущение – мы видим жизнь гораздо глубже, ее ценность намного слаще, мы ярче понимаем смысл, суть своих действий. Думаю, в этом кроется одна из причин, почему люди идут на риск. Потому что «извне», с границы лучше видно свое «Я», подлинную суть.

И что ты чувствуешь, когда кто-то планирует попытку восхождения на зимний восьмитысячник? Это самоубийство, сумасшествие?

Возможно, что данный человек хочет получить запредельный риск для того, чтобы быть уверенным, что он живой. Потому когда рискуешь в поединке, идешь ва-банк в бизнесе, ты ощущаешь реальность гораздо отчетливей, чем в любой стабильной ситуации. Есть еще один хитрый момент. В польской зимней экспедиции на К2 мы провели на леднике три месяца. Я не мылся, не брился, все были очень замерзшими, оголодавшими. И возвращение в цивилизацию было истинным наслаждением – всего лишь от возможности свободно дышать, от каждого глотка воды, улыбок девушек. Чистые эмоции, что мы могли получить в нормальной жизни – в сравнении с тяжелыми условиями дикого мира.

Ты совершил все восхождения без использования искусственного кислорода. Как твой организм реагирует на высоту? Были ситуации, когда ты встречался с призраками? Некоторые альпинисты испытывают галлюцинации.

Такие моменты были. Но не потому, что я поднимался на высоту без кислорода. Однажды я совершал зимнее одиночное восхождение на вершину около 4000 метров рядом с городом Алмааты в Казахстане. На обратном пути, полностью уставший, голодный и иссушенный двумя сутками без глотка воды, я увидел на морене другого человека, который указывал мне направление пути. Да, такое было. Не на Высоте… Однако, после высотных экспедиций я понимаю, что мое сознание меняется… иногда сложней вечером, иногда лишь на час. Нынче я слабей соображаю, не такой «шустрый». Возможно, связано с возрастом, но я воспринимаю это и как «подарок» от Высоты. И не такой резкий нынче, к примеру, чтобы отвечать на твою улыбку. Помнишь, когда делали фотографии вместе, ты была очень внимательна… Я же, наоборот, находился в состоянии стресса, уклонялся… Иногда в нормальной жизни случаются казусы.

Было сказано, что одним из самых опасных проектов стал Чо-Ойю. Ты думал, что невозможно спуститься, что вы обречены. Каково это – быть готовым к смерти?

Да, конечно… Думается, что в твоей жизни тоже случались моменты, когда ты была в состоянии принять смерть. К примеру, когда теряла настоящую любовь. Вообще, Любовь – наиболее сильная эмоция в жизни. Любовь и ненависть… А все остальное лишь дополнение. Я прихожу в горы за любовью, чем-то большим, чем желание совершать восхождения. На Чо-Ойю я был готов к смерти, потому что заплатил огромную цену, вошел в это нервное состояние. Это было невероятное желание, самое сильное в тот момент – достичь цели, заполучить вершину, выложиться до предела… И я был готов заплатить любую цену, даже умереть.

Альпинизм - один из наиболее сложных и опасных видов человеческой деятельности. При этом способность покорять высочайшие горные вершины планеты определяется не только физической подготовкой: не менее важным является умение принимать в экстремальных ситуациях грамотные и взвешенные решения. Об этом мы поговорили с Денисом Урубко - первым горовосходителем из стран СНГ, покорившим все 14 восьмитысячников мира.

Денис Урубко

Высотный альпинист, мастер спорта международного класса. Первый горовосходитель из стран бывшего СССР (пятнадцатый в мире), покоривший все 14 восьмитысячников - вершин выше восьми тысяч метров. При этом стал восьмым альпинистом, который добился этого успеха без применения кислорода, и рекордсменом - всего за 9 лет (2000-2009 гг.). Суммарно имеет 21 восхождение на восьмитысячники, 5 из которых являются первопрохождениями - Манаслу, Броуд-Пик, Чо-Ойю, Макалу и Гашербрум II (последние два - зимой).

Родился в городе Невинномысск. С 1993 по 2012 годы жил в городе Алматы (Казахстан). В настоящий момент живёт и тренируется в Италии, имеет российское и польское гражданство.

В 2009 году за первое в истории зимнее восхождение на Макалу (8485 м) стал обладателем альпинистского «Оскара» - премии Eiger Award. За первопрохождение в 2010 году юго-восточной стены Чо-Ойю (8201 м) совместно с Борисом Дедешко получил «Золотой ледоруб» - престижнейшую международную награду, ежегодно вручаемую французским журналом Montagnes за выдающиеся достижения в альпинизме. В 2012 году за первое зимнее восхождение на Гашербрум II (8034 м) удостоился «Золотого крюка» - почётной награды от американского журнала Climbing Magazine.

- Денис, что для вас лично значит альпинизм, и с чего он в вашей жизни, собственно, начинался?

Альпинизмом я стал заниматься как разновидностью туризма. Было интересно испытывать себя и при этом постоянно открывать что-то новое. Постепенно туризм перерос в спорт - я начал много тренироваться и добился неплохих результатов, выигрывая многие соревнования. Поначалу это приносило мне положительные эмоции, но победы, в конце концов, надоели. Я начал задумываться, ради чего всё это делается, искать средство самовыражения. В итоге таким средством стал высотный альпинизм. Как говорит мой друг, художник Андрей Старков, спорт - это когда ты бежишь в одном направлении с остальными и стремишься быть первым, но ведь есть возможность бежать в совершенно другую сторону, и тогда первым ты будешь всегда. Поэтому при каждом своём восхождении я стараюсь реализоваться так, как, может быть, никто другой не смог бы этого сделать в сходных условиях. Новый маршрут на Броуд-Пик, новая линия на Чо-Ойю или участие в скоростном забеге на Эльбрус - я рисую свою собственную картину и демонстрирую её людям - пишу рассказы и стихи, делаю фильмы, веду свой блог. Донесение до людей информации о том, что произошло в спорте, трансформировалось для меня в искусство, может быть, даже в своего рода философию.

- Если говорить о навыках альпиниста… Что необходимо в первую очередь?

Альпинизм - очень опасный вид спорта, и горы - не стадион, где человеку в любой момент времени может быть оказана помощь. В горах ты рискуешь своей собственной жизнью. Конечно, опасен любой экстремальный спорт, но в альпинизме, как нигде больше, эту границу риска можно прочувствовать особенно тонко.

В горах очень важно умение принимать решения за самого себя, поскольку ты идёшь туда не для кого-то другого, не для папы и не для дяди с улицы - ты идёшь только для себя. Это твой осознанный выбор, сделав который, следует проявить уйму терпения, чтобы достичь такого уровня подготовки, который позволит совершать восхождения. Во время экспедиций даже на небольшие вершины (высотой в 3,5-4 тысячи метров) у слабоподготовленных людей могут возникнуть серьёзные проблемы со здоровьем.

Физическая и психологическая подготовка отнимают очень много времени. Допустим, даже подготовленному «высотнику», чтобы выйти на хороший уровень скалолазания (технического альпинизма), нужно, тренируясь как обезьяна, потратить полгода-год. Чтобы научиться очень быстро бегать по крутым склонам, а это уже абсолютно иное физическое состояние, необходимо поменять систему подготовки и следующий год тренироваться как лошадь. Сейчас я, например, много времени занимаюсь на скалах, и поэтому ехать на высоту уже не готов - это совершенно разные системы подготовки. Можно, конечно, быть универсалом, таким как Ули Штек, - замечательный скалолаз и альпинист, отлично подготовленный функционально. Но универсализм или совмещение всё равно подразумевают некоторое приспособленчество, поэтому ты никогда не доберёшься до таких же высот, которых мог бы достичь, концентрируясь только на одном виде деятельности.

С другой стороны, альпинизм - это интеллектуальная игра, в которой очень многое можно предусмотреть заранее. Как в обычной жизни: если ты идёшь по улице мимо стройки, то знаешь, что теоретически тебе на голову может упасть кирпич. И если ты этого не хочешь, то можешь обойти это место стороной, ну или хотя бы надеть каску. Так и в горах: если зимой ты двигаешься под склоном, то можешь попасть под лавину. Понимая это и обладая необходимым опытом, ты способен проработать безопасное решение. Иногда риск бывает многогранным: если идти медленно, то придётся провести больше времени в высокогорье, а значит, рискуешь обморозиться; если же стараться проскочить быстро, это может спровоцировать сход лавины. Конечно, при совершении сложных восхождений многое определяет и фактор простого везения, а мы всего лишь принимаем правила такой игры. В абсолютно одинаковой ситуации камень может попасть в голову, а может пролететь в 10 сантиметрах от тебя. Возможны и непредсказуемые ситуации, как то: болезнь участника экспедиции или резкая смена погоды. Случается и так, что участок маршрута, который снизу кажется одним, на деле оказывается другим. Один мой товарищ рассказывал, что поднимаясь по южной стене пика Энгельса, он заметил впереди снежную полку, удобную для бивуака, но когда подлез поближе, выяснил, что это нависающие скальные карнизы и висящие под ними бахромой сосульки. Подобные ошибки тоже могут стоить человеку жизни.

Альпинизм очень часто сравнивают с космонавтикой: и большая высота, и соизмеримая степень риска. Правда, если первые полёты были связаны с осознанной готовностью космонавтов погибнуть, то сейчас во главу угла ставится гарантия возвращения на Землю. В альпинизме подобная трансформация тоже произошла?

На самом деле в альпинизме, в отличие от космонавтики или, допустим, боевых действий, риск бессмыслен. Альпинизм - это игра тщеславия ради самого себя, ради того, чтобы достичь абсолютно бессмысленного результата - залезть на вершину. Человечеству это ничего не даёт. А вот космонавты или, например, шахтёры рискуют жизнью ради чего-то. И понимать это очень важно.

Что касается безопасности, то первые восхождения действительно были крайне рискованными. Неизведанные вершины, непроторённые маршруты, отсутствие специального надёжного снаряжения. Сейчас, когда у нас есть самое современное оборудование, высочайший уровень подготовки, огромный опыт, задача сводится к тому, чтобы сделать риск минимальным и заранее предусмотреть всё то, что только возможно предусмотреть. Лично мне при этом очень помогает моя тренерская работа с молодёжью - благодаря ей я всегда представляю, что может произойти в конкретный момент с каждым участником восхождения, контролирую процесс и просчитываю ситуацию на 2-3 шага вперёд. Альпинист должен чётко представлять, что может случиться в той или иной ситуации. Правило простое: я не должен ничем рисковать, и никто не должен рисковать из-за меня.

В том случае, если что-то начинает идти не так, как планировалось, и решение необходимо принять мгновенно, то каким образом это происходит? На основе интуиции, опыта или чего-то ещё?

Интуиция, на самом деле, - это и есть опыт, но наложенный на конкретную обстановку, на то, что происходит здесь и сейчас. Именно поэтому человек, обладая опытом, знанием и видя ситуацию, способен принять мгновенное решение. В одной из книг советского писателя Виктора Конецкого приведён такой эпизод: среди ночи капитан прибегает на штурманский мостик и кричит: «Почему идём малым ходом? Срочно врубить полный». А через неделю всё повторяется с точностью до наоборот: «Почему идём полным ходом? Срочно врубить самый малый». При этом ситуации абсолютно одинаковы, и со стороны действия капитана могут показаться, мягко говоря, непоследовательными. Но он, исходя из своих внутренних оценок того, что происходит вокруг, и опираясь на мельчайшие, ему одному заметные факторы, способен принять важное решение и нести за него ответственность.

В альпинизме всё точно так же. Для примера, соотнесу два своих восхождения. Во время зимней экспедиции на К2, проснувшись утром в 4-м лагере на высоте 8 тысяч метров, я обнаружил, что состояние моего напарника стало неадекватным. Было понятно, что ему тяжело, и он может умереть, поэтому нужно спускаться вниз. Вторая ситуация: во время восхождения на Монблан с группой молодёжи уже на предвершинном гребне одному из участников становится плохо. Я подошёл, посмотрел и понял, что эта ситуация уже немного другая, хотя на взгляд неопытного человека разницы между ними нет никакой, и парня тоже надо быстро спускать вниз. Но там, на вершине Монблана, я понял, что этот человек просто перенервничал, и его психологическое состояние наложилось на физическое. Мы продолжили восхождение, и это решение оказалось оправданным - экспедиция завершилась успешно. На К2, совсем немного не дойдя до цели, мы прервали восхождение. И это тоже было оправдано.

Может быть, это прозвучит достаточно самоуверенно, но с годами у меня выработалось какое-то внутреннее ощущение собственной правоты в принятии важного решения в конкретный момент. К счастью, за последние 15-20 лет эти решения всегда себя оправдывали. Кроме того, мне везло, что напарники, с которыми я совершал восхождения - Сергей Самойлов, Геннадий Дуров, Борис Дедешко - полностью мне доверяли. Это доверие, конечно, накладывало на меня очень большую ответственность - я рисковал не только за себя, но и за своего друга. В то же время это помогало мне находить золотую середину, принимать в каждый момент правильное решение.

Очень страшной была ситуация в 2011 году, при восхождении на пик Победы с Геной Дуровым. Мы шли по лавиноопасному склону и когда «жахнул» снегопад, стало ясно, что нужно возвращаться - дальнейшее восхождение слишком опасно. Но рано утром в течение получаса резко похолодало, и я понял, что погода меняется, и она благоприятна для продолжения экспедиции. Мы пошли дальше и пролезли этот маршрут. Точно так же случилось при восхождении на пик Корона с Борисом Дедешко и Алексеем Потоцким. Всё было против того, чтобы идти на гору. Но я принял решение идти, и оно оказалось удачным. Бывали и обратные случаи. Когда мы с Борисом лезли по новому маршруту на Байчечекей, ситуация складывалась просто прекрасно. Но я принял решение остановиться, и мы развернулись.

Но вот парадокс: когда я следовал решениям других людей, которые, может быть, доверяли мне не полностью, начинались сложности. С Симоне Моро мы совершали зимнее восхождение на Нангапарбат. Я точно знал, что мы это сделаем. Но Симоне решил свернуть экспедицию и возвращаться. На мой взгляд, опасности там не было. Я долго готовился к этому проекту, тренировался весь год, мало общался с любимыми мной людьми, не зарабатывал денег, во всем себя ужимал. А в итоге - сворачивание экспедиции. Принятие чужого решения было и в начале маршрута на Эверест 2013 года, и мой друг Алексей Болотов погиб.

- Ходить в горы сложнее в одиночку или в команде?

У всякой медали есть две стороны. Времена изменились - каждый из нас стал более независимым, у каждого - свой дом, своя машина, свой Интернет. Поэтому людям стало очень сложно договариваться, и найти себе партнёра для тренировок или восхождений тяжело. Раньше, когда приходилось жить в коммуналках, пользоваться автобусом, ездить на рынок за 10 километров, договариваться мы умели. Сегодня многие предпочитают действовать в одиночку, и это легче. Но экспедиция коллективная, конечно, всегда даёт больше возможностей. Так, в 2011 году мы с Борисом Дедешко пролезли замечательный маршрут по стене пика Пржевальского только потому, что действовали как две руки одного человека. Работали по интуиции, понимали друг друга с полуслова. Но мы - настоящие друзья, а они всегда находят общий язык. Каждый из нас знал, что сделает другой, как он себя поведёт, и поэтому получился выдающийся результат - соло такого не сделать.

- Были ли в вашей практике решения, о принятии которых вы впоследствии жалели?

Да, одно из таких решений произошло в 1995 году. Мы вышли на восхождение после сильного снегопада, намереваясь проскочить маршрут на авось. Решение было принято под влиянием психологического нажима - люди со стороны говорили: «Ага, испугались? Не пошли?». Я пошёл на поводу чужой оценки и повёл группу на восхождение в очень рискованной, опасной ситуации. В результате - снежная лавина, травмы, покалеченные судьбы. Всё закончилось очень плохо. С тех пор на поводу чужого мнения я никогда не иду.

Сообщая о гибели людей в горах, СМИ зачастую называют такую причину: кто-то просто прошёл мимо и не помог. Так ли это на самом деле?

Представьте, что сейчас вы подойдёте к окну и выброситесь с высоты 9 этажа. А газеты потом напишут: «Ах, какие все вокруг плохие, не удержали парня от этого страшного поступка». Этот пример имеет, конечно, гротескный оттенок, и всем понятно, что окружающие сделают всё возможное, чтобы предотвратить несчастье. Но он также показывает и то, что мораль далеко не всегда может быть однозначной. Человек, который пошёл на гору и замёрз там, сам сделал свой выбор. Он пошёл туда неподготовленным, тем самым заставляя остальных жертвовать экспедицией, а возможно, и своей жизнью. Он поступил очень безответственно и поэтому не вправе ожидать ответственного отношения к себе со стороны окружающих. Просто не вправе. Понятно, что будет лучше, если окружающие помогут ему спуститься вниз. Когда альпинист будет ясно демонстрировать, что ему нужна помощь, наверняка найдутся те, кто поможет. Когда я помогал оказавшимся в беде людям на вершинах выше 8 тысяч метров, я рисковал своим спортивным результатом, рисковал своим здоровьем, рисковал своей жизнью, но таков мой личный выбор. Другие люди, которые не стали рисковать, спуская какого-то безответственного человека со склона горы, тоже по-своему правы. В высоких горах никогда и никого нельзя осуждать. Случаев, когда пытаясь спасти других, кто-то погибал сам - замерзал, просто терялся - множество.

При этом вы сами неоднократно прерывали свои восхождения, чтобы спасти других альпинистов. Насколько сложными были эти решения, понимая, что на этом экспедиция для вас завершится, а значит время тренировок и ресурсы (в том числе немалые финансовые) будут потрачены впустую? Или всегда есть уверенность, что хватит сил вернуться и покорить вершину?

Понимания, что сил хватит, конечно же, нет. Я просто делаю так, как был воспитан. В советской школе альпинизма существовало золотое правило: в первую очередь необходимо помочь товарищу или человеку, который терпит бедствие. Поэтому у меня никогда не возникало сомнений, что я должен делать. Если после операции по спасению у меня оставалось здоровье, силы, то я заканчивал восхождение, но это только благодаря длительным тренировкам.

Мне и самому помогали не один раз. Например, друзья спустили меня с пика Русского Географического Общества. Тогда я сам поступил неправильно, допустив ошибку в простом месте. Из-за меня рисковали другие люди, чтобы исправить ситуацию. Но моя жизнь была спасена, и по отношению к другим я действую точно так же.

- Свойственны ли альпинистам эмоции? Приносят ли они пользу или наоборот - вредны?

Когда Усейн Болт устанавливает очередной мировой рекорд, он переживает кучу замечательных эмоций. И этим он мало отличается от альпиниста, взобравшегося на высочайшую вершину. Но очень многое здесь зависит от конкретного случая. Например, в 2003 году я спустился с Броуд-Пика с Жаном-Кристофом. Я прервал восхождение, чтобы помочь человеку спуститься вниз. Но буквально через день я в одиночку будто взлетел на крыльях и покорил эту вершину. В крови бурлил адреналин, и эмоции меня переполняли. Я знал, что всё безопасно, что всё под контролем, чувствовал себя восхитительно. Через 2 года мы поднялись на Броуд-Пик по новому маршруту. Но в этот раз эмоций не было никаких. Ситуация была диаметрально противоположной, сложной и расслабляться было нельзя. Мы с трудом нашли безопасный спуск. Та же самая вершина, всего 2 года разницы, но в первом случае эмоций куча, а во втором - их нет вообще.

В критических ситуациях эмоции сильно мешают. В моей практике были случаи, когда человек, захлёбываясь эмоциями, начинал действовать неадекватно, и это ставило под угрозу всё восхождение, безопасность всей группы, за которую я нёс ответственность. Поэтому такие эмоции необходимо контролировать или даже душить. Контроль над эмоциями во мне выработался со временем, где-то через 5-7 лет совершения восхождений.

Но на самом деле эмоции - это именно то, ради чего мы все живем: достигаем каких-то результатов, зарабатываем деньги, рожаем детей. Поэтому лишать себя эмоций нельзя, но надо знать место и время, когда они уместны. Я могу испытывать или не испытывать эмоции во время восхождения, но потом, сидя за столом перед компьютером, монтируя фильм или делая репортаж, я могу переживать их ещё не один раз. Причём в этот момент я способен оценить их совсем по-другому, понять, ради чего всё это было. Помните, как говорил ослик Иа: «Какой из этого следует вывод?».

Бывали ли случаи, когда решение принималось не вами, и вы с ним были не согласны; при этом группа спускалась, а вы шли дальше?

Было наоборот - зимой, во время покорения пика Ленина. Я не был руководителем группы, но был сильнейшим в спортивном плане. Все были измучены, но в последний день надо было дойти до вершины. Мы проходили зону трещин, где надо было быть связанными верёвкой, и я предложил руководителю: «Давай я сделаю быстрый рывок до вершины - ситуация сложная, рискованная, но у меня есть для этого силы». Поскольку экспедиция считается успешной, если хотя бы один из участников поднялся на вершину, руководитель дал положительный ответ: «Да, Денис, иди, мы тебя подстрахуем, встретим на спуске, поможем спуститься по трещинам, и вместе пойдём вниз в лагерь». Я сделал быстрый рывок, но возвращаясь вниз по гребню, встретил группу и узнал, что они приняли решение продолжить восхождение до вершины, несмотря на то, что времени, чтобы вернуться засветло, у них не было. А для меня это означало, что по трещинам на леднике предстоит пройти в одиночку. Это огромный риск, которому группа не имела права меня подвергать. Ждать их возвращения на морозе -50 °С я тоже не мог. В итоге всё обернулось трагедией: они возвращались уже в темноте, и один человек погиб.

В случае, если на вершину поднимается кто-то один, у остальных чувство успешности экспедиции остаётся, наверное, далеко не полноценным?

Бывает по-разному. В экспедиции Джона Ханта на Эверест в 1953 году вершины достигли 2 человека, но благодаря усилиям всей команды. Каждый из них - Уилфрид Нойс, Том Бурдийон, Чарльз Эванс - хотели бы взойти на вершину, но все они были счастливы и довольны командно достигнутым результатом.

На Канченджангу в 2014 году мы лезли командой, но на вершину взобрался я один. И когда мы возвращались домой, в Катманду, остальные участники были гораздо счастливее меня. А я был очень недоволен. Моя задача, как руководителя экспедиции, состояла в том, чтобы не я один, а все участники достигли высшей точки. Тем более, что в 2002 году там я уже был. Само по себе восхождение было для меня не так важно, как общий командный успех нашей экспедиции.

- Можете назвать самые сложные из ваших экспедиций?

Сложных экспедиций было много, но сложными они были по-разному. Не нашли взаимопонимания с партнёром - это одно, отступили в двух шагах от вершины - это другое. Самый ответственный маршрут, который во многом определил мою дальнейшую судьбу, был пройден в 2000 году по стене пика Хан-Тенгри. Там мы проложили новый маршрут, и именно это дало мне понимание, что такая высотная техника - то, что мне нравится. Самое амбициозное и безбашенное восхождение было совершено по южной стене Броуд-Пика, где вместе с Сергеем Самойловым мы пролезли маршрут в альпийском стиле. Самая опасная и рискованная экспедиция была на Чо-Ойю. Мы лезли с Борисом Дедешко, и там я принял решение продолжать восхождение, несмотря на то, что была велика вероятность, что назад мы уже не вернёмся. Сработала та самая интуиция - опыт, наложенный на сиюминутную ситуацию. В итоге мы залезли и смогли спуститься вниз. Решение было очень сложным, но не вымученным. Зимнее восхождение на Макалу - шаг в неизвестность. Мы с Симоне преодолели порог в 7 тысяч 400 метров - все, кто до нас забирался выше, погибли. Поэтому было абсолютное непонимание ситуации, что и как делать дальше. Мы будто направлялись куда-то в пропасть с завязанными глазами. Погодные условия были плохими, дул страшный ветер. Шли по жёсткому льду - настолько всё было выдуто ветрами. Двигались очень быстро, практически бежали. Великий французский альпинист Гастон Ребюффа говорил: «Основа моей безопасности - высокая личная техника». В данном случае у нас с Симоне техника была высокой, оба были хорошо подготовлены. Рискованных ситуаций возникало много, но нам удалось с ними справиться. Даже когда упал снежный карниз, мы сумели резко сманеврировать в сторону.

Как видите ближайшие 10-20 лет своей жизни: что-то изменится? Может быть, в части осознания альпинизма, работы с молодым поколением…

Не меняется только гранитная стена. А человек - существо динамичное, и мы живём тем, что постоянно изменяемся. Каждый новый день даёт нам новые вызовы, возможности. Мы можем реализовать их, но для этого не надо запирать себя в какие-то рамки, ограничивать себя колеёй, надо смотреть шире и понимать, что нового можно сделать в каждый конкретный момент.

Сейчас я нацелен на занятие спортивным скалолазанием, которое очень популярно в Европе. Его я в своё время пропустил мимо, занимаясь высотным альпинизмом. Это сравнительно безопасное приключение: все маршруты пробиты, везде сделаны стационарные скальные крючья, анкера. Оно требует огромного физического и морального напряжения, но и приносит кучу положительных эмоций.

В ближайших планах - выпустить 2 книги в Италии, 2-3 книги в Польше. Также буду продолжать работать с молодёжью - тренировать, готовить людей к совершению высотных восхождений. Насильно я в горы никого не тяну, потому что это действительно опасно, и я знаю, какую цену можно заплатить за это увлечение. Но если человек действительно хочет заниматься альпинизмом, он может прийти ко мне и сказать: «Денис, научи как это сделать, и как это сделать безопасно». И я постараюсь ему помочь.

Текст: Алексей Кириллов

Фото: Архив Дениса Урубко; prudek / Depositphotos; Olga Danylenko, Florin Stana / shutterstock; Андрей Старков / wikipedia; Cathy Yeulet, Daniel Prudek / 123rf | 188